Индия

Литературоведы выделяют такие произведения в особый жанр — «обрамленная повесть».

Прозаический текст перемежается стихотворными изречениями, обычно назидательного характера. Язык «Панчатантры» — прост и непритязателен, портретные и психологические характеристики отсутствуют, массовых сцен или пространных описаний природы практически нет; столь характерная для поздней санскритской прозы усложненная образность встречается редко.

«Панчатантра», составление которой большинством исследователей относится к III — IV вв., имела в Индии огромный успех. По ее образцу было создано много других книг; все они имеют «рамку», которая обрамляет содержащиеся в тексте самостоятельные рассказы.

Простота и жизненность сюжетов «Панчатантры», практицизм ее наставлений, отсутствие религиозной ограниченности — все это способствовало широкому ее распространению и за пределами Индии. Она проникла (в пересказах на местные языки) в страны Юго-Восточной Азии и в Монголию. Успешным было также ее продвижение на Запад. В VI в. она была переведена с версии, отличавшейся от дошедшей до нас, на среднеперсидский (пехлевийский) язык; затем был сделан перевод на сирийский, в VIII в. — на арабский, и под названием «Калила и Димна» она широко распространилась в странах Ближнего Востока. В XI в. в Византии она была переведена на греческий. В Греции уже существовал свой басенный жанр, однако вышедшие в XIV в. «Басни Эзопа» носят следы влияния древнеиндийского сборника. С греческого были сделаны переводы на славянские языки.

Затем появились переводы на латинский язык, и «Панчатантра» стала широко известна Западной Европе. Исследователи обнаружили очевидное влияние «Панчатантры» и других произведений подобного рода на сборник арабских сказок «Тысяча и одна ночь» (особенно на раздел о приключениях Синдбада-морехода), на итальянские фаблио, на немецкий цикл рассказов о Рейнике Лисе, на басни Ж.Лафонтена. Вряд ли в древней художественной литературе можно найти произведение, равное «Панчатантре» по ареалу распространения и влиянию на литературы других народов.

Джатаки. Особый жанр представляют собой джатаки — рассказы о перерождениях Будды. В настоящее время известно около 550 джатак, каждая из которых представляет собой обрамленный рассказ, являющийся самодовлеющим целым — не имея общей рамки, они связаны в единое целое лишь личностью главного героя. В каждом из них сначала излагается случай, происшедший с кем-нибудь из монахов в окружении Будды. Это дает основание Будде рассказать подходящую притчу о подобном же событии, якобы происшедшем с ним в одном из его «предыдущих рождений». И здесь прозаический текст перемежается стихами. Большинство джатак было явно заимствовано из фольклора. Монахи хорошо его знали и охотно использовали в своих нравоучительных беседах, придавая им окраску, соответствующую морально-этическому учению буддизма. Ряд сюжетов джатак родствен сюжетам из «Панчатантры». Сами рассказы принадлежат к различным повествовательным жанрам — от анекдотов до такой своеобразной и масштабной повести, как «Джатака о Вессантаре».

На одном из пракритов (пайшачи) также существовал в древности сказочный эпос — «Брихаткатха» («Великий сказ»), приписываемый Гунадхье (II — III вв.). В подлиннике он до нас не дошел, и о нем известно в основном по его средневековым вольным переработкам.

Литература народов Южной Индии. Специфические условия развития народов Южной Индии породили ряд ярких литературных явлений, хотя со временем на них стала оказывать сильное влияние литература на североиндийских языках, что объясняется усилением культурных контактов Южной и Северной Индии, а также распространением в Южной Индии буддизма, джайнизма и индуизма.

Особый интерес представляет возникновение «сен-тамила» как своего рода межэтнической языковой общности, в рамках которой развилась богатая литература. Местная традиция связывает ее возникновение с исключительной древностью. Она рассказывает о существований трех санг — постоянных собраний высших литературных авторитетов;

возникновение первой из санг традиция относит к X тысячелетию до н.э. Столь же фантастичны хронологические данные о второй санге, существовавшей якобы между V и III тысячелетиями до н.э. Существование третьей санги представляется более достоверным и относится к первым векам нашей эры, хотя сама древняя литература сведений о ней не содержит.

Самый ранний памятник тамильской литературы — грамматика «Толькапиям», относимая легендой ко второй санге, но на самом деле завершенная вряд ли ранее III в. н.э.