Индия

«Нигде, пожалуй, — писал Ф.И.Щербатской, — дух отрицания и возмущения против оков традиционной морали и связанной с ними религии не выразился так ярко, как среди индийских материалистов».

Авторы буддийских, джайнских и индуистских религиозно-философских трактатов потратили немало усилий на опровержение взглядов локаятиков. Относительно уязвимой была их позиция по некоторым натурфилософским и гносеологическим вопросам. Однако даже их противники вынуждены были признать широкую популярность материалистических идей. Мадхава с явным сожалением отмечал, что люди, «отрицая существование другого мира, следуют учению чарваков». О заметном влиянии этого учения свидетельствуют различные древнеиндийские тексты — эпос, грамматический трактат Патанджали, раннебуддийские сутры, буддийское сочинение «Милинда-панха», тамильские трактаты, даже брахманские шастры. Материалы южноиндийской эпиграфики указывают на распространение учения локаятиков в этой части страны в средние века. Взгляды материалистов оказали воздействие на развитие индийской науки, в том числе, возможно, и на творчество Арьябхаты.

История формирования их доктрины, несмотря на несомненную важность этой школы в общем процессе духовного развития древней Индии, исследована еще недостаточно, хотя уже появился ряд интересных трудов индийских и европейских ученых по данной проблематике. Продолжая традиции Ф.И.Щербатского,, одним из первых в мировой науке обратившегося к изучению философского наследия локаятиков, большое внимание их взглядам и полемике с идеалистическими и ортодоксальными концепциями уделяют советские ученые.

Описание индуистских философских даршан обычно начинают с санкхьи. Это связано с ее значительной древностью, определенной близостью к ряду ранних «неортодоксальных» доктрин, с ее ролью в сложении индуизма и его философии, а также научных дисциплин. Слово «санкхья» происходит от глагола khya + sam, означающего действие подсчета, исчисления, калькулирования, и эта этимология очень точно отражает специфическую особенность учения, заключающуюся в составлении особого рода списков элементов бытия. Как и остальные ортодоксальные философские традиции, санкхья выделяет прежде всего духовно-практическую цель, а именно «освобождение». В многовековой истории данной школы различается ряд последовательных этапов, из коих на период древности падают три.

В первый (VII — V — III вв. до н.э.) санкхья представляла собой множество параллельно развивавшихся учительских традиций и не восходила, как часто полагают, к единому основателю учения — Капиле. Для этого этапа характерно преимущественное внимание к сотериологии. Каждое значительное направление имело свои списки элементов бытия, предназначавшиеся для адептов-отшельников (иногда обращались с проповедью и к мирянам). К концу периода обнаруживаются заметные смещения «акцентов»: больший интерес к космологии, усиление полемики внутри традиции, большая детализация и организованность текстов-перечней (один из них назывался «Шашти-тантра») и начало «индуизации» санкхьи.

Второй период (конец I тысячелетия до н.э.) можно назвать эпохой развития санкхьи как конгломерата школ, главные из которых были связаны с именами Варшаганьи, Виндхьявасина, Паурики, Мадхавы. Сохраняя свои прежние «практические» основы, более того, углубляя их и укрепляя связи с йогическими школами, она демонстрирует поворот к рационализму в исследовании средств доказательств. Выявляется и другая весьма существенная тенденция — постоянная полемика с идейными оппонентами. Свидетельства более поздних источников позволяют реконструировать дискуссии с вайшешиками и ведантистами, а синхронные данные эпохи рисуют картину почти непрерывных диспутов с буддийскими философами.